Трампеадор - Страница 2

И хотя все это было нам давно известно, уже после нескольких часов езды мы мечтали только об одном: поскорее добраться до реки.

Невозможно даже описать, каким пыткам подвергается человек в кабине грузовика, особенно если в нее втискиваются сразу трое взрослых мужчин.

По дороге нам то и дело приходилось останавливаться, чтобы немного прийти в себя. Иначе' мы рисковали навеки застыть в самых неестественных позах, как те мудрые факиры, что из любви к святой простоте скрещивают ноги и затем никакими силами не могут их разжать.

В довершение всего проезжая дорога была совершенно разбита. На первой же остановке я сорвал подтяжки. При каждом толчке пуговицы пребольно били по косточкам, и май непрочный позвоночник явно начал поддаваться.

К тому же, когда все трое плохо знают друг друга, к физическим испытаниям добавляется обычная неловкость.

Впереди длинная дорога, и мы еще успеем наговориться вволю. А пока каждый предпочитает помолчать и подумать в предрассветной темноте. Но очень скоро даже думать стало не о чем. Ведь наши интересы были сейчас донельзя простыми, даже примитивными.

Владелец грузовика прикидывал, сколько он заработает на муке и как ему обернуться до первого снега. Франческо снова и снова перебирал в памяти, все ли мы взяли с собой. Я же который раз повторял правила вождения каноэ и рецепты приготовления еды. Ближе к полудню мы обнаружили, что забыли захватить шпиг. Это был первый плод глубоких утренних размышлений Франческо.

Как истинный испанец, он просил поручить выбор сала именно ему. Испанцы весьма неравнодушны к шпигу и считают себя в этом вопросе величайшими знатоками. Обычно они предпочитают слегка несвежий шпиг. Как и французские любители дичи, они убеждены, что у хорошего шпига должен быть запашок.

И вот Франческо вообще забыл о шпиге, о двух килограммах лежалого шпига, который должен был стать неотъемлемой частью наших завтраков. Конечно, если потреблять его разумно, экономно.

Шпиг на кончике вилки еле-еле поджаривают и затем кладут на еще горячие гренки. При сборах Франческо очень живо описал, как это делается.

На отсутствие аппетита ни он, ни я не жаловались, и предложение Франческо показалось мне весьма разумным. Тем более что нас ждали сильные холода.

Естественно, что оплошность старого охотника меня огорчила, но, испытывая в тесной кабине немыслимые муки и воюя с подтяжками, я не оценил всех последствий этого упущения. Франческо и камионеро поговорили о том, что не мешало бы купить шпиг в пути, но так ничего и не сделали.

Мы уже проехали последнее испанское поселение, а покупать шпиг в других местах они не хотели.

Лучше уж вообще обойтись без него.

В час дня, миновав плодородные поля и цветущие долины, мы остановились в лагере разведчиков нефти у подножия Кордильер.

Там мы размяли затекшие ноги и перекусили.

И вот уже мы снова трясемся в грузовике по бескрайнему, пустынному плоскогорью; дорога петляет, то убегая спиралью вверх, то устремляясь вниз.

Поздно ночью мы добрались до одинокой гостиницы.

НАША РЕКА

Утром мы дольше обычного пролежали в кроватях, ожидая, пока стихнет снегопад. К счастью, тоненькая пленка снега на шоссе была неопасной, и в девять часов мы тронулись в путь.

К четырем часам дня, как и обещал камионеро, мы добрались до места. Одолев бесконечный подъем, водитель показал нам нашу реку. С высоты мы увидели пенящиеся воды, которые с грозным шумом катились по узкому, дикому ущелью.

Грузовик начал медленно, осторожно спускаться, и вскоре мы обнаружили мост, скрытый прежде вершиной горы. Дорога была столь извилистой и трудной, что у нас не было ни возможности, ни желания определять, большой он или маленький.

Спуск длился долго, и мы совершенно измотались. Тогда-то Франческо и стал рассказывать о пуме, хотя спрашивал я о ней еще днем раньше.

Наконец мы были у цели. Остановились за мостом, единственным на протяжении двух тысяч километров от Атлантики до самой чилийской границы.

Сгрузив снаряжение, мы немедля расплатились с владельцем грузовика, который очень боялся застрять здесь из-за снегопада. И хотя предприимчивый камионеро очень торопился, он все же не забыл пожелать нам счастливого пути и дать кучу всяких наставлений. Добрый камионеро несколько раз повторил, что, если мы по каким-либо причинам изменим свое решение, он охотно захватит нас на обратном пути и бесплатно отвезет домой.

Бедняга не понимал, как можно добровольно отправиться на лодке по этой гибельной реке, если у вас вся жизнь впереди. Он считал это заведомым самоубийством.

Впоследствии, когда мы задержались на несколько месяцев и не вернулись в намеченный срок, наш камионеро решил, что его пророчество, увы, сбылось. Он говорил всем и каждому, что знал заранее — добром это путешествие не кончится.

Мрачные предсказания владельца грузовика, грозный вид пенящихся вод, полнейшее безлюдье вокруг и хмурое небо обрушились, как пена огнетушителей, на пожар нашего энтузиазма. Кроме того, расставание, даже с малознакомым человеком, всегда навевает грусть.

Но одно было ясно: мы не откажемся от мысли плыть по реке на каноэ. Правда, когда мы переезжали мост и сгружали снаряжение, течение показалось нам слишком быстрым, но и это не могло нас остановить. Первые отрывочные впечатления очень скоро подтвердила тщательная разведка местности.

Моим взорам предстала одна из красивейших горных рек Аргентины. Метров сто в ширину, она текла меж скал, поросших не очень густым кустарником. Скалы постепенно становились все меньше, а само ущелье, показавшееся нам диким и узким, вблизи выглядело более дружелюбно. И хотя небо хмурилось и грозило дождем, воды реки были кристально прозрачными и переливались всеми хроматическими цветами от зеленого у берега до голубого посредине.