Трампеадор - Страница 36

Увы, череп омонида мы так и не отыскали, но все же наше научное рвение было вознаграждено: нашей «добычей» стали бедренные кости, казавшиеся пьедесталами, чешуйки панциря, а иногда и целый панцирь, ребра величиной с мачту галеры, множество больших и мелких костей. Ветровая эрозия и тысячелетняя разрушительная работа воды вынесли их на поверхность, и нам часто вообще не приходилось прибегать к раскопкам. Нередко мы просто не знали, как классифицировать и назвать эти кости, а получить консультацию на месте у нас, понятно, не было возможности.

Кроме нескольких мелких костей, мы оставили все свои находки в пустыне, ибо для их перевозки потребовалось бы несколько грузовиков.

Подумать только, что эти кости могли бы принести славу одному из наших музеев и наполнили бы безмерной радостью сердце какого-нибудь именитого зоопалеонтолога!

В моих археологических раскопках Франческо принимал весьма слабое участие. В них недоставало охотничьего азарта. Скромная ваза из терракоты или обработанный камень привлекали Франческо куда меньше, чем челюсть оноипподия Он говорил, что ему жаль терять драгоценное время на поиски ночного горшка индейца, страдавшего гастритом.

Между тем и здесь мне удалось сделать несколько пусть мелких, но интересных находок. Еще лет восемьдесят тому назад в этих местах жило индейское племя арауканос. Они поселились здесь давным-давно и теперь с яростью, героически отстаивали свою землю и свою свободу от бледнолицых захватчиков, которых ненавидели всей душой. Покорились они самыми последними уже после того, как сдалось племя индейцев пуэльчес, живших немного севернее.

В 1880 году правительство организовало против племени арауканос последнюю военную экспедицию в пустыню Патагонии. Войско белых разбило отряды индейцев и загнало их на границу с Чили. Жестокие бои, а затем голод и болезни сеяли смерть среди побежденных. Немногие уцелевшие потомки легендарного касика Намуна Куры бедствуют в резервациях у поднояшя Патагонских Кордильер. Индейцы арауканос были замечательными охотниками и отважными воинами, но кочевая жизнь и бедная природа не позволили им достичь в ремеслах и в искусстве росписи посуды такого же мастерства, как у индейцев соседних племен. Поэтому на временных стоянках индейцев арауканос, так называемых tolderias, очень редко встречаются вазы или предметы украшения.

Куда чаще я находил оружие — наконечники стрел и копий из очень крепкого непрозрачного камня.

И, наконец, мы собрали богатую коллекцию болас.

Они были столь гладко обточены, что ничем не уступали нынешним болас, которые промышленность серийно производит для нужд гаучо, до сих пор предпочитающих болеадору тонкому лассо.

Опытные воины и охотники, индейцы арауканос достигли совершенства лишь в производстве оружия.

Зачем им было изготовлять керамическую или терракотовую посуду, если они еще не знали ни вина, ни водки? Они опьянялись лишь кровью, которую пили прямо из раны на шее смертельно раненной лошади.

ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА: БЕЗУМНЫЙ ОТШЕЛЬНИК

Наконец мы приблизились к тем местам, где Франческо охотился в прошлые годы. Он сказал, что скоро покажет мне утес на левом берегу, где, по преданиям, было индейское кладбище. Скалистый утес мы увидели уже к вечеру, когда подплыли ближе к берегу, чтобы выбрать место для ночевки.

Пристали мы к большому острову, неподалеку от скал, которые отвесно спадали к берегу, а наверху заканчивались ровной каменной террасой.

— Тут и должно быть кладбище,— объявил Франческо.

Трасса и в самом деле была необычной. Массивной каменной глыбой нависала она над берегом, увенчанная острыми шпилями, правильными многогранниками, чудовищными глыбами. Всего этого было более чем достаточно, чтобы поразить воображение вождя племени или колдуна. Мы решили переночевать на острове, поставить там неизменные капканы на нутрий, а затем обследовать берег, от которого нас отделяла узкая полоска воды. Утром мы двинулись к скалам. Внезапно мы обнаружили на берегу, в гуще кустарника, низкое ранчо. Оно казалось необитаемым, но следы собак и лошадей, тут же замеченные моим другом, говорили, что в нем кто-то живет. Подойдя поближе, мы хлопнули в ладоши, желая привлечь внимание хозяев. Расстояние должно быть не слишком большим, дабы хозяева могли услышать «аплодисменты», но достаточным, чтобы не подвергнуться риску получить без предупреждения пулю в лоб. А это может случиться, если вас примут за грабителя или убийцу. Несколько громких хлопков остаются традиционной формой встречи с обитателями одинокого ранчо, особенно если вы при оружии.

Дожидаясь ответа, мы успели внимательно рассмотреть ранчо, маленькую хижину, которая могла вместить максимум двух человек худых или одного полного. Хижину окружала живая изгородь. Утыканные шипами ветки, сплетенные наподобие колючей проволоки, должны были защищать обитателей ранчо от врагов. Нигде не было видно ни прохода, ни хотя бы отверстия. Мы вполголоса обменивались своими догадками и предположениями, как вдруг за спиной у нас вырос хозяин странного ранчо в сопровождении безмолвной своры собак.

Вид у хозяина ранчо был не менее странный, чем у самого сооружения. Худой, обросший, с всклокоченными волосами и темной кожей, он был в куртке и штанах, прикрывавших лишь одну ногу. Вторая нога была совершенно голой.

Похоже, он не очень удивился нашему приходу (возможно, он давно следил за нами) и пригласил нас войти во двор. Только тут мы обнаружили, что в живой изгороди был проделан замаскированный проход. Хозяин усадил нас на два камня перед хижиной, разжег костер и поставил греть воду для мате.